«На детей нельзя навешивать ярлыки, они должны работать своим духом»

Сильвия Диес

Исследователь метода Монтессори, она путешествует по миру, показывая, как помочь детям полностью раскрыть свой потенциал, чтобы они могли быть счастливы.

Тренер и исследователь метода Монтессори, ей 80 лет, и она похожа на девушку, взволнованную новой жизнью. Сильвия К. Дубовой учит своих учеников и будущих учителей наблюдать за мальчиками и девочками без предвзятых представлений или ожиданий, а только от чистого присутствия, чтобы помочь им жить в согласии со своей природой.

«Моя цель - предложить взглянуть на некоторые препятствия, с которыми сегодня сталкивается ребенок в нашем мире, которые вызывают отклонения в его личности и их здоровом, позитивном и оптимистическом взгляде на мир».

«Я показываю, как наблюдать, как они лишены всего, и как избежать побуждения или влияния на них своим образом мышления и действий, чтобы удивить нас тем, что спонтанно появляется изнутри», - говорит Дубовой, доктор психологии и член Исследовательского комитета Ассоциации Монтессори. Internationale (AMI), который дает обучение в различных университетах Испании, Мексики, Канады и США.

Вдобавок, когда она уже влюбилась в образовательные предложения Марии Монтессори, она завязала глубокую дружбу с Карлом Роджерсом , одним из великих философов-гуманистов, который также защищал образование, основанное на жизненном опыте ученицы, ученицей и соавтором которой она была.

Интервью с Сильвией К. Дубовой

-Почему метод Монтессори сегодня так успешен?
-Потому что в методе Монтессори применяется то, что терапевты рекомендуют родителям, у которых есть проблемы с их детьми. Потому что нужно срочно перестать навешивать ярлыки на детей и начать работать с их духом. Вы не можете продолжать говорить о недостатках: в тот момент, когда вы находите что-то ценное в человеке и сосредотачиваетесь на этом, остальное больше не имеет значения. И каждый имеет ценность.

Природа делает нас разными, но общество называет некоторых из нас инвалидами, а других нет.

Общество не поддерживает людей, у которых есть физические или психические проблемы, оно ограничивается разделением их, когда исцеление происходит через создание групп людей разных типов. Мальчики и девочки должны быть с разными мальчиками и девочками, чтобы учиться друг у друга. Однако существует ряд ярлыков, таких как аутизм, аспергер и СДВ, которые затрудняют эту интеграцию.

-Что делать с детьми, у которых диагностировали СДВ?
- У меня возникает ощущение, что это расстройство так или иначе влияет на всех нас, потому что мы все выполняем несколько задач одновременно, и иногда мы не столько страдаем от недостатка внимания, сколько заставляем себя обращать внимание на слишком много вещей и людей одновременно. Сегодня существует так много стимулов, что дети хотят быть внимательными ко всему, и это приводит к потере концентрации. К этому добавляется наше образование, от которого мальчикам и девочкам очень скучно.

Кому может быть интересно следить за учебниками в мире, где вся необходимая информация находится в Интернете?

-Как тогда построить более стимулирующую образовательную модель?
-Моя задача - повысить осведомленность о необходимости наблюдать за внутренними проявлениями мальчиков и девочек без предубеждений, без предвзятых представлений, без ожиданий. Это просто о том, чтобы увидеть в них чудесных существ, которыми они являются. Дети ближе, чем мы, к сущности человечества. И поскольку мы действуем с ними сегодня, мы не обращаем внимания на то, что они собой представляют, мы не знаем наших детей, потому что мы не позволяем им показывать или выражать то, что они несут внутри.

Ребенок покажет свою истинную природу только в том случае, если на него будут смотреть чисто.

Мы не понимаем, что они мудрые. Они рождаются с 86 миллиардами нейронов, у них гораздо больше нейронов, чем у нас, и к 15 годам мы уже потеряли половину нейронов, с которыми родились. Такое большое количество нейронов позволяет им адаптироваться ко многим вещам! Однако мы не даем им возможности полностью раскрыть свой потенциал. Когда-нибудь будет признана безмерная чувствительность, которую маленькие дети должны впитывать на умственном уровне, но также и на эмоциональном уровне, и при физических движениях. Мне нравится метод Монтессори, потому что он основан на огромном потенциале каждого ребенка и направлен на его развитие.

-Каковы основы метода Монтессори?
-Ваше видение ребенка завораживает. Мария Монтессори рассказывает в одной из своих книг, что она проводила образовательный эксперимент с 60 детьми от 3 до 6 лет в очень бедном районе Рима, и однажды она села и спросила их: Кто вы? И это большой вопрос, который нужно задать себе, когда мы работаем с детьми. Вот почему я приглашаю вас понаблюдать за эмоциями детей, поскольку они всегда работают здесь и сейчас, не привнося в это наблюдение прошлое и не думая о будущем, а только видя человека перед вами. Если вы действительно присутствуете, вы говорите себе: «Я никогда этого не осознавал». И это потому, что вы находитесь здесь и сейчас, а не где-то еще.

-Трудно увидеть, не проецируя и не осуждая …
-Точно. Большинство людей не могут получить совершенно новый опыт с детьми, а скорее спроецируют на него или нее образ своей дочери или племянника и чувствуют предпочтения больше к одному, чем к другому … Но если я пойду на опыт со мной прошлое, я не живу то, что происходит.

-Какие еще базы поддерживают метод Монтессори?
-В одном из интервью меня спросили: «Что для вас метод Монтессори?» Я попытался объяснить себя и в конце сказал: «54 года назад мы основали первую школу Монтессори в 1965 году, и, поскольку я знаю этот метод, я вижу его как алфавит жизни. Даже сама Мария Монтессори сказала, что это не метод, а способ помочь жизни проявить себя. Мы помогаем проявиться телу, разуму и душе.

Мы делаем то, что вам нужно для жизни: двигаться, чтобы поддерживать себя физически, языком и математикой, потому что без языка и без математики мы не могли бы существовать … Монтессори была врачом, и ее выводы основаны на том, что она наблюдала. Все ли люди созревают в сентябре? Нет. Она заметила, что дети не растут каждый год, но бывают периоды.

• Первый период составляет от нуля до трех лет. И в этот период вы должны быть внимательны, потому что незадолго до трехлетнего возраста ребенок начинает осознавать, когда раньше этого не было… Вы видите это в их глазах.
• Затем есть еще один период, в котором вы уже знаете, что он длится от 3 до 6 лет. На этом этапе им очень интересно, чему их учит взрослый. Но сначала он не хочет вмешательства, а повторяет снова и снова: «Я просто».
• Потом, с 6 лет, он уже сформирован и язык закреплен на всю жизнь.
• С 6 до 12 лет дети только растут.
• С 12 до 15 лет они вступают в период созидания, аналогичный периоду от нуля до трех лет. Это очень трудное время, когда человек создает себя как социальное существо с новыми гормонами.
• С 15 до 18 лет этот период творчества дополняется; а потом с 18 до 24, опять человек просто взрослеет.

Монтессори группирует мальчиков и девочек в эти периоды, чтобы каждый мог взрослеть в своем собственном темпе. У них также есть возможность вернуться, чтобы увидеть то, что они уже узнали, но что для них полезно вернуться, иначе, если это очень умный ребенок, у них всегда будут новые стимулы вокруг них. Ясно одно: каждый созревает одновременно.

-Где наша школьная система терпит неудачи больше всего?
- Мне больно, потому что я глубоко восхищаюсь профессией учителя, но сегодняшние учителя страдают, потому что верят, что они должны делать что-то, чтобы мальчики и девочки развлекались, а также чтобы они учились. Но вам нужно только указать мальчикам и девочкам, чтобы они были активными, чтобы они могли делать это самостоятельно. Им было бы намного легче, если бы они понимали, что обучение происходит косвенно. Человек учится только на деле, а не на словах. Пример: сколько бы мне ни давали рецепт паэльи, если я не попробую приготовить ее сам, я не буду знать, как ее приготовить. Это опыт, который учит, и особенно повторяющийся опыт.

Нынешнее образование продолжает претендовать не на обучение людей, а на рабочую силу для заводов.

Это очень ясно, если углубиться в историю образования. Образование начинается с промышленной революции, когда предприятиям требуются сотрудники, умеющие читать и писать. А школы уже представляли собой здания, похожие на фабрики, с несколькими окнами, чтобы дети не отвлекались. Больше, чем школы, они были похожи на тюрьмы.

Как родители реагируют на метод Монтессори?
- Мы проводили Монтессори в строгой школе, и когда родители видели, как их сыновья и дочери вели себя, когда сталкивались с предложениями и как они учились, некоторые плакали. Одна мать сказала мне: «Сегодня утром я взяла на руки свою девочку и отдала ее водителю автобуса. А потом здесь она стала учителем одного из детей. Почему он никогда не видел ее такой? Я хочу сделать ее маленькой, когда она станет старше », - сказала она мне, охваченная эмоциями.

То, что Мария Монтессори открыла в ходе наблюдений, теперь подтверждает нейробиология.

-При прослушивании кажется, что метод Монтессори дышит духовностью …
-Мария Монтессори была очень религиозной. В своих книгах он говорит о любви как об универсальной энергии. Но больше всего мне нравится то, что вы думаете, и вы чувствуете. Каждый человек может так много дать! Однако люди мучают себя, потому что не верят, что человечество нуждается в каждом из нас, чтобы продвигаться вперед.

Доверие важно, потому что в зависимости от того, какой тон вы используете, другой так или иначе реагирует. Наш самый инстинктивный мозг - рептильный мозг, который обеспечивает наше выживание - реагирует в соответствии с тем, как люди говорят или просят о вещах. А иногда вы заходите в класс и видите, что царящее напряжение можно снять ножом, и поэтому мальчики и девочки ходят с заоблачными уровнями адреналина, адреналина и кортизола.

-Может быть, потому что они пытаются установить ограничения?
-Я устанавливаю ограничения и метод Монтессори тоже. Здесь есть мягкая твердость, и мальчикам и девочкам предлагаются две альтернативы. Мы не препятствуем их движениям и не поддерживаем их, но есть и ограничения. И когда вы спрашиваете детей, на что они способны, они подчиняются. Они учатся не подчиняться, только когда от них требуют чего-то, чего они не могут сделать.

-Как вы познакомились с Карлом Роджерсом?

-Я всегда говорю, что Карл Роджерс был для взрослых тем же, чем Монтессори для детей, потому что, не зная и не читая друг друга, они говорили одно и то же. Как и Монтессори, Карл Роджерс говорил о необходимости безоговорочного принятия, уважения, жизни здесь и сейчас и открытия того, что внутри вас. Монтессори сказал, что вы не должны учить, потому что, когда вы говорите мальчику или девушке, что вы должны делать это таким образом, он проведет свою жизнь, ожидая, что кто-то скажет ему, что делать. Все мы так живем: ждем, пока кто-нибудь скажет нам, что нам делать с нашей жизнью!

Я познакомился с Карлом Роджерсом в 1970-х на курсе в Калифорнии под названием «Жить сейчас». Мы совпали на гештальт-семинаре, который проводила Мириам Польстер, которая после выступления предложила нам упражнение. «Найдите того, с кем вам не нравится работать». Я подумал, что я плохо понял, и когда я пошел спросить своего партнера, у каждого был партнер. Единственным, кто был свободен, был старик, который попросил меня поработать, сказав: «Ты мне не нравишься, но больше никого нет». Мы спросили Полстера, можем ли мы работать, хотя он мне тоже не нравился, и он ответил утвердительно.

Упражнение состояло в том, чтобы смотреть друг другу в глаза в течение семи минут и общаться без слов. «Когда они чувствуют связь, они говорят:« Я принимаю вас », - сказал Польстер. Я стал смотреть на этого незнакомца с добрым лицом, и через пять минут он заплакал. У меня тоже были слезы на глазах. Вскоре после этого он сказал мне: «Я принимаю тебя», и это заставило меня почувствовать себя совершенно другим человеком. Когда он закончил, он сказал мне, что его перевели, потому что мои глаза напомнили ему его жену, которая умерла всего три месяца назад. Он чувствовал себя виноватым, потому что он не мог быть с ней все время, так как его болезнь длилась так долго, и его работа требовала его.

Я заставил его почувствовать, что он может общаться с ней и что она его простила.

Тот старик, с которым я работал, был Карл Роджерс. Этот опыт и способ узнать друг друга всегда были отличительными чертами наших отношений, когда позже я стал его учеником и сотрудником. Я никогда не мог видеть его в роли Карла Роджерса, и у нас была такая сильная связь, что я держал его за руку, пока он не скончался.